Абанкина. Начну с тех реформ, которые идут в сфере регионального
управления России. Реформы идут кардинальные и по нескольким направлениям. Одно
из них связано с тем, что меняется модель государственного устройства. Она
теперь выглядит следующим образом. Есть федерация и субъекты федерации, это
определяет государственный уровень управления, который на этом заканчивается.
Федерация и субъекты федерации связаны Конституцией, федеративным договором и
законами Российской федерации. Это - первый уровень.
(перерыв в фонограмме,
восстановлено по конспекту)
Второй уровень - местное
самоуправление, органы которого формирует местное сообщество. Раньше и в
районах, и в поселениях были органы государственной власти. Сейчас формируются
так называемые муниципальные образования. Основным документом для этого
является Устав муниципального образования, который разрабатывается
муниципальным образованием самостоятельно. Подчинение одного муниципального образования
другому не допускается.
Часть государственных
полномочий должна быть передана органам местного самоуправления. Или может быть
наместник, который будет выполнять эти государственные полномочия.
Бывшая социалистическая
собственность теперь превратилась либо в муниципальную, либо в федеральную,
причем до конца они не разделены.
Бюджетно-финансовой
независимости органы местного самоуправления не приобрели. Их деятельность во
многом зависит от населения.
В конце 1997 года
состоялась проверка государственной прокуратурой состояния по местному
самоуправлению. В результате территории поделены на 3 группы:
1) территории, где
приняты все нормативно-законодательные акты и действует местное самоуправление;
2) территории, где
предстоит еще много работать;
3) территории с
принципиальными нарушениями. Это Удмуртия, Татарстан, Якутия. Например, местное
самоуправление существует только в поселках; или среднее и средне-специальное
образование передано местному самоуправлению.
Бюджеты местного
самоуправления устанавливаются субъектами федерации - рассчитывается
минимальная бюджетная обспеченность (на душу населения) в денежной и
натуральной форме. Предполагалось, что бюджет будет складываться из нескольких
налогов, которые будут закреплены за территорией. Пока это не реализовано.
Вероятно, будет определенная доля с федеральных налогов - например, 25% с НДС.
Плюс право местного самоуправления устанавливать ставку налогов на прибыль,
плюс право устанавливать местные налоги. Подоходный налог полность остается на
территории, некоторые акцизы, земельные и т.д.
…
(конец перерыва в
фонограмме)
…Субъект федерации по
своему усмотрению может организовать там органы государственной власти, но с
какими полномочиями - не очень понятно, и зачем он нужен - тоже не очень
понятно. При этом неясно, кому должна принадлежать государственная немуниципальная
собственность, требующая финансирования. Полного комплекса услуг на территории
отдельного муниципального поселения у нас никогда не было. Всегда были услуги,
которые существовали не только на этом уровне. Например, некоторая часть
комплекса медицинских услуг вынесена с территории отдельного поселения и
размещена на более высоком уровне - в районной больнице. Сейчас неясно, кому
она должна принадлежать, кто должен нести за нее ответственность, обеспечивать,
финансировать, как организовать к ней доступ. Такого рода вопросы. В общем, модель довольно
непривычная, и в ней много ситуаций.
Елисеева. А губернаторы областей какой статус имеют?
Абанкина. Губернатор субъекта федерации - это государственные
органы власти.
Елисеева. А почему же они выборные?
Абанкина. Парламент состоит из двух палат: нижняя палата -
Государственная Дума, а верхняя палата - Совет Федерации - туда входят все
губернаторы.
Гиенко. Чем занимается региональная экономика, какие части в ней
есть?
Абанкина. Я начала с реформирования модели государственного
устройства, чтобы продемонстрировать принципиальное отличие от предыдущей
модели - сейчас не все уровни территориального управления являются уровнями
государственного управления. Оно заканчивается на уровне субъекта федерации.
За счет чего живет любая
территория? Мне проще говорить про городские территории и региона в целом, то
есть субъекта федерации. Доходность территорий, городов формируется из всего
того, что собирается на территории. Мы разработали такую концепцию доходности
для городских территорий. Есть несколько каналов поступления дохода и несколько
каналов его перераспределения. Это не только бюджет. Бюджет является
индикатором доходности территории. Например, на уровне предприятия заработная
плата является расходом для предприятия, то для территории это - доход, потому
что это - доход жителей. Плюс к этому вся бывшая отраслевая система, то есть
все предприятия, фирмы, банки и т.д., то есть все субъекты хозяйственной деятельности
размещаются на определенной территории и пользуются теми или иными
территориальными ресурсами. Что под ними подразумевается?
Ресурс как экономическая категория - это не любое благо. Благо
может быть ресурсом, а может и не быть. Ресурсом оно становится только в том
случае, если оно способно создавать стоимость и способствовать возрастанию
стоимости.
На территории имеются
ресурсы следующих видов:
1) Природные ресурсы -
земельные участки, участки недр, включая здания, сооружения, то есть то, что в
гражданском кодексе определяется как недвижимость.
2) трудовые ресурсы -
люди с их квалификацией, образованием, навыками и прочим. Они тоже
территориально закреплены.
3) Инфраструктура -
транспортная, инженерно-коммунальное обустройство территории, ее связанность и
так далее.
Это были традиционные
ресурсы. В постиндустриальной экономике ключевыми ресурсами становятся другие.
Россия, безусловно, стала индустриальной державой в результате того рывка,
который совершила за годы Советской власти. Сейчас она очень стремится стать
постиндустриальной державой. Процесс индустриализации шел неравномерно по всей
территории бывшего СССР, выделяя определенный опорный каркас, но постепенно
индустриальным освоением была охвачена практически вся территория бывшего СССР.
Постиндустриальное развитие идет по другим линиям. Основными ресурсами
являются:
1) информационные
ресурсы;
2) правовые ресурсы -
создание законодательно-нормативных условий для хозяйственной и инвестиционной
деятельности. За привлечение финансовых ресурсов идет жесточайшая конкурентная,
и правовые условия, которые позволяют выиграть в этой борьбе, являются
ресурсом.
3) сами финансовые
ресурсы. Поддержание и развитие любой деятельности требует свободного капитала.
Качеровская. Что такое информационные ресурсы?
Гиенко. И чем они отличаются от инфраструктуры?
Абанкина. Некоторую часть информационных ресурсов можно отнести к
инфраструктуре - это материальная, техническая сторона. Это системы связи,
телекоммуникации. А к информационному ресурсу относится информация и способы
оперирования с ней. Определение условное, по нему идут споры, и граница очень
широка. Например, концепция информационного общества сводит к информации
практически все. Любой обмен, в том числе и материальными ресурсами, которые
все равно сейчас приобретают форму неких текстов. К категории информационных
относится управленческий ресурс.
Принципиальным отличием
информационных ресурсов является то, что они относятся к синергическим (синергетическим), то есть тем ресурсам, которые от
использования расширяются, увеличиваются, улучшается их качество. Поэтому все
существующие раньше экономические концепции с их категориями неприменимы к
информационным ресурсам. Например, падение эффективности, амортизационные
отчисления, истощение. Чем больше информацией пользуются, тем лучше она
становится, в процессе использования информация не изнашивается, в процессе
обмена она прибавляется у каждого. У материальных ресурсов есть особенности,
связанные с ограниченной транспортабельностью, громоздкостью. К информации это
неприменимо, не говоря уже о классовой борьбе. Все классические экономические
категории, разработанные для оперирования с материальными ресурсами, с
информационными ресурсами работают плохо. В том числе и такая существенная
экономическая категория, как собственность. Собственность на интеллектуальные
(информационные) ресурсы регулировать и регламентировать трудно. Кризис с
собственностью на интеллектуальные ресурсы - притча во языцех.
Это ответ на вопрос -
что относится к региональной экономике.
Со времен индустриализации
основой российской экономики были промышленные гиганты. Они составляли основу
так называемого индустриального освоения и вообще экономической структуры
хозяйства. Их связь с территориями осуществлялась по управленческой схеме, которая по своему составу была много сложнее
существующей. С одной стороны, были территориальные органы управления – исполкомы, которые осуществляли текущее оперативное управление
территорией. Но это были государственные органы, и они скорее осуществляли
государственные функции по обеспечению населения теми государственными
стандартами, которые гарантировало государство – в социальной сфере, транспорт,
медицина, здравоохранение, образование, жилищно-коммунальные и т.д. Исполкомы
были не самыми серьезными органами территориального управления.
Партийные органы – обкомы, райкомы - осуществляли стяжку производственных и
территориальных интересов. Это были органы, в основном занимающиеся стратегическим управлением на
территории, по своим властным полномочиям достаточно мощные и сильные, чтобы
контролировать деятельность крупнейших предприятий на территории и поручать им
определенные действия по развитию территории; это были органы власти, которые
обладали своими финансовыми ресурсами, своим кадровым и организационным потенциалом.
Кроме того, эта система
дополнялась профсоюзными организациями
– тоже со своими финансовыми ресурсами, организационным потенциалом, они
составляли единую сеть по всей стране, как на производстве, так и
территориально. Профсоюзные органы занимались организацией внепроизводственной
деятельности на территории – отдых, медицина, организация досуга, культура. Это
была довольно мощная и финансово обеспеченная структура.
Еще одна структура,
наложенная на территорию – комсомольские
организации – тоже со своими властными полномочиями, кадровым потенциалом и
финансовыми и организационными
ресурсами. Все эти структуры имели региональные и территориальные отделения до
самого нижнего уровня.
В результате реформ сеть
партийных, комсомольских и профсоюзных органов рассыпается. Как делилась и
перераспределялась собственность - это отдельный вопрос. Территориальное
управление сосредотачивается в бывших исполкомах, основным его носителем, таким
образом, становится не самое сильное звено. По уровню сотрудников и по задачам,
которые они решали, по сравнению с партийными и профсоюзными органами это был
гораздо более низкий управленческий уровень. Туда идет переток кадров бывших
партийных и ведомственных структур. Но многофокусная управленческая система
разрушилась и сузилась до одного.
Гиенко. А ведомства…
Абанкина. Переходим к ведомствам. Основной поток капитальных
вложений на развитие территории, особенно когда речь шла о новых территориях, о
становлении новых видов деятельности, о промышленном развитии, поток шел через отрасли и ведомства. Довольно активно шло освоение Сибири, Дальнего Востока;
промышленные гиганты были практически во всех городах. Именно предприятия
получали основной поток госкапвложений, на которые они формировали
производственную базу, а также социальную базу. Стоимость социальной базы
включалась в себестоимость строительства основного производства.
(конец кассеты)
Ведомства также
подверглись реформации, они перестали быть государственными. В 1991-1993 году
происходило акционирование промышленности и расформирование министерств. В
результате образовались акционерные
общества. В 1993-1995 годах происходило формирование вертикально
интегрированных систем. При этом газовая промышленность осталась практически
единым концерном, а нефтяная добыча, переработка и вплоть до конечного продукта
по всей технологической цепочке сформировалась в вертикально интегрированную
систему.
Елисеева. А кто ее создавал, чей это проект?
Абанкина. Это были решения и на уровне постановлений Правительства,
и во многом это была инициатива самих акционерных обществ, чтобы обеспечить
устойчивые экономические связи - по обеспечению сырьем, по сбыту и так далее.
Экономические связи между регионами в том хаосе посла распада Советского Союза
были нарушены и могли распасться. Промышленные гиганты представляли собой
сложные производственные комплексы, состоящие из разных заводов, находящихся на
территории разных республик. Моторы делались в одном месте, резина - в другом,
а собиралось все в третьем месте. Мы работали с Россельмашем - это только
непосредственно входящих в его состав 17 заводов. Кроме того, завод двигателей
в Харькове - он делал только двигатели для комбайнов.
Итак, вертикально
интегрированные системы создавались для того, чтобы поддержать производственные
связи между зависимыми друг от друга элементами и обеспечить стабильность
производства.
С 1996 года, самое
раннее, может быть, с 1995, происходит формирование финансово-промышленных групп. Это фактически слияние финансового и
промышленного капитала.
Но уже с периода
акционирования промышленные предприятия становятся негосударственными. Государственный контроль их деятельности
значительно уменьшается. Сходная реформа идет и по территориальному управлению.
В результате тот, кто осуществлял бы стяжку
территориальных и корпоративных интересов, исчезает. На сегодня нет субъекта,
который осуществлял бы эту стяжку.
При прежнем устройстве
государственные промышленные предприятия выполняли задачи по территориальному
развитию. Государство могло им диктовать либо непосредственно, либо через
министерства, либо через партийные органы задачи по обеспечению населения, по территориальному
развитию и так далее. Их больше нет. Начинается период глубинного системного
экономического кризиса, связанного со структурной перестройкой и реорганизацией
экономики, и для того, чтобы освободить предприятия от нагрузки по содержанию
социальной сферы выходит знаменитое 535-е постановление Правительства РФ о
передаче от предприятий несвойственных им функций, прежде всего по содержанию
социально-коммунальной инфраструктуры. Это постановление 1996 года и подписано
Черномырдиным.
Идет передача
муниципалитетам (так называемый "сброс") социальной инфраструктуры.
Он еще не закончен и идет сложно, болезненно. Модель была такова: по планам
приватизации объекты социальной инфраструктуры и жилищно-коммунальное хозяйство
не подлежали акционированию и передавались предприятиям в так называемое
"хозяйственное ведение". Пока у предприятий были финансовые ресурсы,
они это содержали. Надо представлять себе масштаб - сколько принадлежало
предприятиям этой социально-культурной инфраструктуры. В монопрофильных городах
(во всех добывающих отраслях), а их освоение шло за счет промышленных
корпораций, - вся социальная инфраструктура там принадлежала базовым
предприятиям. Например, в Уренгое Уренгойгазпрому принадлежит 95% социальной
сферы. Ни одного фонаря на улице не принадлежит городской администрации. В
Мирном акционерной компании "Алмазы России-Саха" тоже принадлежит вся
инфраструктура, все жилье, все образовательные, медицинские учреждения.
Гиенко. Они сейчас действительно передают эти сети или оставляют
себе?
Абанкина. Нет, они не оставляют. Им это незачем, это большая
нагрузка. При этом надо понимать, что эти сети по структуре сложные. Среди них
есть прибыльные, доходные части, а есть убыточные. Например, есть головные
сооружения - водоканализационные, электроэнергетические и так далее. Их
собственники как монополисты могут устанавливать любые тарифы за использование
воды, электроэнергии. Есть трубы, которые только ломаются и требуют ремонта, и
никакого дохода они не приносят. Есть жилье, которое тоже отличается по
качеству. Есть новое, только построенное, и есть ветхий фонд, который надо
ремонтировать. Есть привилегированные детские сады, бассейны, дома отдыха и так
далее.
Что, например,
происходило в Ноябрьске? Все головные сооружения были включены в план
приватизации и приватизированы Ноябрьскнефтегазом. Это было сделано в нарушение
закона, они не имели права это делать.
Гиенко. Что такое головные сооружения?
Абанкина. Это сооружения, на которых сидят сети - они вырабатывают
электроэнергию, осуществляют водозабор, очистку воды и так далее.
Для того, чтобы
пересмотреть план приватизации, нужно было подготовить необходимые документы и
материалы, подать их в арбитражный суд. Тогда, когда мы этим занимались (1996
год), очередь на пересмотр плана приватизации из-за нарушений растягивалась два
года. Либо нужно было как-то договариваться без арбитражного суда.
Что касается, например,
громадного и самого лучшего в городе КСК "Ямал", они понимали, что
могут сами его эксплуатировать и не хотели отдавать. Ветхое жилье или трубы,
которые нужно ремонтировать, они готовы были сбросить и отдать муниципалитету.
Поначалу шел разговор, что они должны передавать инфраструктуру вместе с
финансовыми ресурсами. Но так как все предприятия к тому времени (по крайней
мере официально) находились на грани банкротства, с кучей долгов, то ни о какой
передаче финансовых ресурсов речь не шла. Бюджеты муниципалитетов не позволяли
взвалить на себя эту дополнительную финансовую нагрузку. К тому же
муниципалитеты по управленческому опыту были достаточно слабы, они не могли
адекватно работать с предприятиями по согласительным комиссиям: что-то
принимать, а что-то - нет. Тем более, что они все равно несут ответственность перед
жителями.
Надо отдать должное
ведомствам в том, что по управленческому, квалификационному, инженерному
потенциалу они были выше. В ведомствах (особенно крупных, престижных) работали
профессионалы более высокого класса, чем в территориальных органах, которые
вообще раньше этим не занимались. Мы проводили семинар с Ноябрьскнефтегазом:
высококлассные специалисты и по электричеству, и по водным сооружениям, и по
канализации - по всем этим системам. Особенно высшее руководство. Важный
момент: для этих систем нужна техническая
политика. Если отдать их на текущее управление унитарным мунициальным
предприятиям, которые в состоянии следить только за текущим состоянием и
нанимаются по обслуживанию на тот или иной сезон, то ясно, что они не ставят
себе задачи перспективного развития, вообще технической политики с точки зрения
этой инженерной инфраструктуры. А она должна быть, кто-то должен делать
соответствующие вложения. Для этого в ведомствах был особый управленческий
уровень, который в компаниях этим занимался. На семинаре специалисты
рассказывали, что поначалу, когда они приезжали (15 лет назад), они спали с
телефоном, боялись сбоев. А сейчас система налажена, как часы: уезжают на месяц
в отпуск и знают, что ничего не случится. А ведь это - северные территории, где
любая авария стоит безумно дорого.
При передаче
инфраструктур эти люди не настроены переходить в мунициальные предприятия, им
находится место и внутри производственных систем. Например, электроснабжение
есть и на производстве. В муниципалитетах ставить некого - и начинается срыв за
срывом.
В Мирном - еще более
тяжелая ситуация, потому что там еще более сложные инженерно-технические
сооружения - коллекторы. На высоте двух метров над землей -огромное бетонное
сооружение, внутри которого лежат трубы. В землю их зарыть нельзя - там вечная
мерзлота. Компания еще их не передала, она начинает только сбрасывать отдельное
жилье. Мы были свидетелями тому, что как только Сафонов, который был тогда
генеральным директором, попытался передать городу школы, тут же начались
забастовки учителей. Учителя не хотят уходить из Компании, так как там другие
зарплаты, сохранялись льготы и так далее.
Гиенко. Когда забастовки в Мирном были?
Абанкина. И в 1993 году, и позже. Компания, чувствуя свое трудное
финансовое положение, все время пыталась отказаться от социальной
инфраструктуры. По крайней мере, от самых простых - от школ, больниц. Головные
сооружения, коллекторы - это труднее, большая ответственность, нужно
обеспечивать бесперебойность. Они хотели передать школы, причем даже не здания,
а преподавательские коллективы, которые обеспечивают текущий процесс в
образовании. Но социально это все сложно.
Психологический фактор
вообще чрезвычайно силен (в структурной перестройке). Обычно существуют большие сплоченные коллективы, которые
не хотят ничего ни перепрофилировать, ни отдавать. Все это для них составляет
какую-то производственную гордость. На Россельмаше мы предлагали организовать
зерновую биржу, потому что единственное, чем они могли бы поддерживать свое
финансовое состояние - это зерно. Чтобы сельскохозяйственные производители
расплачивалтись зерном, а они уже сами его реализовали. Без этого Россельмаш
неплатежеспособен. Но зерно же надо продавать. И вообще за их продукцию в
основном с ними расплачиавались по бартеру. Бартер тоже надо где-то
реализовывать. Сначала предложили сделать биржу в гандбольном зале. "Нет,
это же наша гордость!" Да, была у них много лет назад гандбольная команда
- чемпион. Но она даже надпись "Россельмаш" давно уже с маек сняла.
Потом предложили Дворец культуры в Ростове - это роскошный сталинский ампир. А
трудовой коллектив: "Как же мы будем смотреть в глаза нашим детям, если
дворец культуры отдадим под зерновую биржу?" Да, два десятка детей
занимаются там бальными танцами.
При этом финансовые
трудности, с которыми сталкивается предприятие, часто не ощущается трудовым
коллективом. Люди у нас не готовы решать эти проблемы.
Елисеева. Если бы им зарплату не платили…
Абанкина. Они не платили. Более того, у них и сокращения прошли, и
завод остановился. Но жертвовать они не могут.
Елисеева. И в конце
концов согласились на эту биржу?
Абанкина. Нет, так и не согласились. Все наши производственные
гиганты так были организованы, что они очень плохо поддаются модернизации,
расчленению, модификации. Это почти неразборные комплексы. Например,
электроснабжение этого россельмашевского "города в городе" идет
единым блоком. Если хочешь что-то сделать, надо включить сразу все
электричество, включая главный конвейер. Это ежедневные огромные убытки. Чтобы
выделить, отчленить какой-то участок деятельности, чтобы делать что-то другое,
нужно провести специальную реорганизацию по изменению электроснабжения и
многого другого. Если оставить работать только одно заводоуправление, то чтобы
включить свет в заводоуправлении, надо включать и весь завод.
Гиенко. А где находится
этот Россельмаш?
Абанкина. Большей частью в Ростове, еще в Таганроге, в Красном
Аксае. Всего 17 заводов.
К чему я это веду?
Субъект управления, который бы удерживал согласование
корпоративных и территориальных интересов, исчез. Акционерные общества
выражают в первую очередь интересы своих акционеров, они не заинтересованы в
развитии территорий и во внесении вклада в территориальное развитие. Они не
предъявляют пока своей перспективной территориальной политики. Хотя понятно,
что в определенной степени они заинтересованы в стабильной социальной
обстановке и в формировании благоприятного правового и экономического климата,
который бы позволили осуществлять крупные инвестицтонные проекты. Это то, что
связано с понятием благоприятного инвестиционного климата. В этом смысле - в
принятии определенных местных нормативных актов или законов местного уровня,
которые бы позволяли им осуществлять крупные инвестиционные проекты.
Поэтому прямые
соглашения между крупными корпорациями, финансово-промышленными группами и
территориями - это есть задача управления, как территориальных органов, так и
финансово-промышленных групп. Государство от этой функции и от этой
управленческой деятельности устранилось.
Та налоговая система,
которая есть сейчас, провоцирует тот процесс, который называется уходом предприятий с территории.
Предприятия регистрируются в тех местах, которые наиболее выгодны с точки
зрения их финансовой деятельности. Прежде всего - в Москве. Все корпорации -
Газпром, Лукойл, Юкси, Сибнефть, Алмазы России-Саха - все имеют юридический
адрес и зарегистрировааны в Москве. Все остальное - либо как филиалы, либо как
дочерние предприятия.
Гиенко. А что это им дает?
Абанкина. Прежде всего за счет оптимизации своей налоговой базы.
Налоги они платят по юридическому адресу. Управленческое положение органов
местного самоуправления тех территорий, на которых расположены крупные
промышленные предприятия, сложное. Они заинтересованы в том, чтобы предприятия
не уходили с территории, осуществляли платежи и несли некоторые обязательства
по отношению к населению. Особенно, если речь идет о таких городах, где вся
деятельность связана с базовым предприятием. Если из Мирного уйдут Алмазы
России-Саха, то там вообще незачем жить и нечего там делать. Точно так же в
Уренгое, в Ноябрьске и так далее.
В целом ситуация такая,
что добывающие предприятия обеспечивают уровень дохода выше среднероссийского в
3 - 3,5 раза. Это средняя зарплата на предприятии. И все-таки они платят эту
зарплату. Численность населения там тоже серьезно завышена. Уренгой, Ноябрьск -
это стотысячные города. Для того, чтобы в Ноябрьске добывать… Когда-то они
добывали 30 миллионов тонн нефти, сейчас скатились до 17-ти. Официально - 17
миллионов тонн. Даже вместе со всеми ремонтниками - 2 тысячи занятых больше,
чем достаточно. Ну пусть еще какие-то сопроводительные работы - пять тысяч
занятых.
Абанкина. Плюс это базовые города, люди там живут семьями. Это не
вахта, хотя вахту они тоже возят. Если 3 - 3,5 у нас коэффициент
семейственности - это будет 18, ну 20 тысяч человек. Но не 100 тысяч!
Гиенко. А остальные 80 тысяч?
Абанкина. Понимаете, там, где есть деньги… Сейчас начался процесс -
они везут родителей с Украины, из Модавии, увеличивается доля пенсионеров.
Раньше этого не было. Там была идеальная половозрастная демографическая
структура - большинство трудоспособного возраста. А содержание людей на Севере
очень дорого. Сейчас в результате процесса "разгрузки" (освобождения
от дополнительной нагрузки) северных территорий туда идет приток, люди
возвращаются.
Те программы, которые
были, тоже не очень эффективны.
2 лекция.
Абанкина. Реформы сказываются на региональной экономике. Раньше
основой экономики были индустриальные гиганты, промышленные предприятия.
Доктрина промышленного развития привела к тому, что во всех городах России, во
всех регионах крупная промышленность становится основной градообразующей базой.
В результате
двустороннего реформирования – с одной стороны, модели государственного
устройства, когда местный уровень перестает быть государственной властью, а
становится органами власти местного сообщества, а с другой стороны – в
результате акционирования предприятий, формирования вертикально-интегрированных
систем и промышленно-финансовых групп крупные промышленные предприятия перестают
быть государственными и превращаются в экстерриториальные корпорации, то есть
корпорации, которые очень мало связаны с теми территориями, на которых они
размещены. В результате изменения структуры управления в пореформенной России
функция стяжки корпоративных и территориальных интересов осталась за пределами
непосредственного интереса как территориальных, так и
производственно-корпоративных управленцев.
Налаживание связи
территориальных и корпоративных интересов становится особой управленческой
задачей, прежде всего территориальных властей, потому что именно они несут
ответственность, с одной стороны, за обеспечение занятости населения, с другой
стороны, за уровень его благосостояния. Тем не менее их стремление поддерживать
и вкладываться в падающие предприятия – стратегия неэффективная. Сегодня 90%
всех предприятий находятся на грани банкротства или уже банкроты. Поддерживать
их надо не прямыми вливаниями, а только организационными и финансовыми
способами. Они нуждаются прежде всего в такой поддержке. Возможно, выдача на
льготных условиях муниципального заказа, если эта продукция необходима для
территории. Или создание условий, прежде всего соответствующей инфраструктуры –
финансовой, банковской, которая позволяла бы предприятиям осудествлять весь
комплекс деятельности на территории.
Важнейшим ресурсом для
территориальной экономики являются внешние инвестиции.