27.05.99
Группа 1
Рыбалкина – Отвечая на вопросы, возникшие в ходе обсуждения тренинга и лекции, я проштудировала сборник "Инновационное движение в российском школьном образовании" и выделила существующие различения по поводу понятия инновационности. Если обобщить размышления авторов сборника, удается различить: инновацию, как естественный процесс, и проектную культуру. Инновация как естественный процесс – это когда кто-то что-то сделал неспециально как новое, и это постепенно вошло в культуру, как норма и стало транслироваться.
Я беру схему "Воспроизводства деятельности трансляции культуры" и на ней разбираюсь, что такое внесение новых норм. У меня получается, что если в социуме возникло что-то новое (оно не задумывалось как новое), потом это было описано и внесено в культуру - это инновация в культуру. Потом, когда это уже есть в культуре, это внедряется и реализовывается в практике широко, совершается специально новое действие – это инновация в социум. Если весь этот процесс рассматривать как стихийную инновацию, то в какой-то момент возникает проектная культура, которая это все как процесс нормирует.
Елисеева – Здесь сложнее. Классически Г.П. Щедровицкий обсуждал это как – три позиции Творец, Вед – он называет то, что создал Творец ("это будет называться абстракционизм") и Критик, который относит созданное уже имеющимся нормам ( "этого тоже можно отнести к абстракционистам"). А затем, так как сообщество Ведов является институтом, за счет этого и приходила инновация в социум. Веды объявляли, что сейчас самое модное (или прибыльное) направление такое-то, и некоторые хотели тоже присоединиться.
Но это не на схеме ВдиТК. Это тоньше, так как этот шаг перехода технологический состоит в том, что отрефлексирована эта структура, появляется управленческая настройка и начинается рефлексивная игра: "А давай скажем этому Веду, чтобы он заявил это как модное направление" и т.д.
Рыбалкина – Это социотехника, а я говорю про мыслетехнику – возможность в мысли проделать этот процесс целиком, этого никто до некоторых пор не делал. Эти позиции возникали в разных местах этого естественного процесса и его обслуживали. Но возможность это проделать целиком появляется только в мысли, а как только это собирается проектировщик сделать в жизни – тут возникают Веды и Критики и там все тормозится. И в этом и проблема. Почему инноватору, который движется в рамках проектной культуры нужны какие-то другие опоры иметь, потому что в социуме его все не принимает и растягивает по другим структурам.
Елисеева – Суть в том, что так только структура была отрефлексирована, возникло желание повлиять: не на структуру, а на содержание. Каждый педагог инноватор хочет положить свое содержание как новое.
А против проектной культуры я буду продолжать протестовать: она была придумана не как социальное проектирование, а как инженерное. На социальный материал невозможно перенести принципы проектирования. Там объект нельзя выделить.
Рыбалкина – Как тогда быть с тем, что во всех инновационных школах пишутся и реализуются проекты? Проводятся тренинги, игры по проектированию.
Таким образом, получается два процесса – естественная инновация, проектная культура и третье различение – это инновационная организация деятельности. Она заключается в том, что этот процесс, снятый рефлексивно хотят сделать бесконечным: все время эти инновации порождать. В экономике это понятно: кризис перепроизводства снимать - выбрасывать новые типы товаров параллельно с новыми образами жизни. А образование – выполняет функцию обеспечения кадрами экономики, инновационным образом организованной. Весь этот процесс переводят в технологию. На уровне структур – это формирование системы Industrial Research, поддержка малого инновационного бизнеса и рискового капитала, новые технологии маркетинга и т.д.
Елисеева - Были структуры деятельности устойчивые, а стали развивающиеся. В чем разница структурно? Вот стул – он создан и не развивается. Так и структура создается как целое. Так что это за новая по принципу структура деятельности?
Рыбалкина – Появляется дополнительная структура, которая обеспечивает постоянное изменение наполнения блоков структуры традиционной деятельности (материала, способа и т.д.)
Образование должно обеспечивать такой тип деятельности какими-то другими кадрами. И вторая функция образования заключается в том, чтобы обеспечить социального индивида какими-то механизмами ориентации в этом меняющемся мире.
Это можно разделить на подготовку кадров и образование.
Елисеева – Проблема-то в том, кто заказчик. В этом никто не заинтересован, кроме самого образования. Только внутрифирменное образование и то, только в подготовке.
Рыбалкина – Вуз тоже может существовать как экономическая единица и действовать теми же самыми методами.
Елисеева – Государство не будет поддерживать инновационное общество, так как оно возникло при этом обществе, которое его и поддерживает.
Рыбалкина –Можно говорить о секторе инновационного образования.
Елисеева – Да, инновационное образование нельзя рассматривать в рамках общества.
Рыбалкина – Но экономика становится инновационной вся или только слой в ней? И "новые" образы жизни просто эксплуатируют старые стереотипы.
Литвинов – Сфера хозяйства традиционна, инновации могут востребоваться в политике, в военном деле. Инновационность была всегда. Деятельность по пути искусственного развития идет очень давно, но не в хозяйстве. А сейчас ставится (но не у нас) вопрос о массовизации этого.
Рыбалкина – У нас по-другому будет или нам надо догонять?
Литвинов – Возможны какие-то формы кооперации.
Рыбалкина – Тогда дискурс об инновационности идет только от определенной группы - тех, кто считает, что нужно догонять? Что это за группа и нужен ли ей институт индивидуальной образовательной программы?
Литвинов – Нужно вначале теоретически разобраться с самой структурой заказа.
Елисеева – А причем тут индивидуальная образовательная программа? Ей тут нет места. Давай я покажу, где она, на мой взгляд, появляется. Генетически, насколько мне известно, про инновационную педагогику, это все возникло в период образовательного застоя, когда общество было жестко стагнировано и ему требовалась новая струя. Я имею ввиду не техническое, а гуманитарное образование. И это все я рассуждаю в рамках государства, которое является заказчиком.
Рыбалкина – Ты считаешь, что государство поддерживало Волкова, Лысенкову, Щетинина?
Елисеева – Оно позволило им сущестовать.
Литвинова – Может оно, наоборот, решило, что систему образования надо консервировать и позволило неудовлетворенным выявиться, чтобы их отделить от остального, которое будет нормально функционировать?
Елисеева – Я рассуждаю позитивистки: наверное, они думали, как на самом деле, а на само деле было – так. Там могли быть рефлексивные игры, но я это выделяю, как естественную тенденцию.
И появился Институт педагогических инноваций, Ассоциация инновационных школ и центров – все это стало институционализироваться. И что мы теперь имеем? Половина уехала заграницу, остатки старого и много новых каких-то образований. Ни одна школа уже толком не готовит ни к одному вузу, а ни один вуз – ни к одной работе и т.д. Спрашивается: а нужно ли теперь заниматься инновациями? Надо бы, наоборот, рамки какие-то поставить.
Теперь - переход к индивидуальной образовательной программе. Государство должно теперь понимать, что если каждый инноватор в образовании будет думать, что он воспроизводит общество такое-то, то общество растащат на части, а будет сплошная маргинализация. А что делать? Государство тогда отказывается содержать такое образование, которое разваливает (его) общество. Поэтому школам не дают денег.
Рыбалкина – Вариант – либо придумать какой-то новый образец общества, старый-то не годится.
Елисеева – Либо прорваться к этому другим способом. Утверждается, что этот новый способ – это индивидуальная образовательная программа. Какое общество мы в результате получим?
Возникает отдельная от государства позиция, которая думает про образование отдельно от государства. Она имеет образец пусть не всего общества, а той его части, к которой себя причисляет. И хочет его реализовать. Но не получается – нет технологии образования. После этого он начинает пользоваться теми отдельными частями разнородного и раздробленного образовательного пространства, которые у него сейчас есть: там одно, там другое. Эти разрозненные структурки он комбинирует.
Рыбалкина – Я как раз протестую против этого: из этой комбинации ничего не выйдет.
Елисеева – Это одна проблема. Проблема содержательная в том, что пока здесь все структурировано старым образом – в виде школ и вузов с конкретными дипломами, эта комбинация не будет работать. Это очень долго (кончить 10 вузов), а во-вторых, там много лишнего, а жалкие курсы – не котируются.
Рыбалкина – И по содержанию из комбинации ничего не выйдет.
Елисеева – Во-первых, институционально не выйдет: потому что представление об образовании, как о продукте некоторого института – диплом государственного образца. Второе – содержательно не выйдет: потому что они все равно не тому учат.
Рыбалкина – Даже если разрешить проблему комбинации курсов из разных вузов, то все равно: во что он их сложит? Бухгалтерию с Кантом во что? Это надо уметь.
Елисеева – До этой проблемы мы пока не дошли. Возможно, если институционализируются индивидуальные программы, то и содержательно будет лучше складываться.
Рыбалкина – Какие-то консалтинговые и поддерживающие структуры возникнут.
Елисеева – Как это бы могло выглядеть? Когда в общественном сознании складывается ценность не вузовского диплома, а определенного набора бумажек.
Рыбалкина – В США это реализовано в виде крЕдитов. Вузы заинтересованы в том, чтобы разбить свою программу на множество модулей и хоть что-то у них купят.
Елисеева – И какое это имеет отношение к инновационому образованию?
Сейчас общество должно стратифицироваться. У нас потому все разваливается, что у нас нет страт. Были организованы искусственно страты – рабочий класс и крестьянство, а интеллигенция считалась прослойкой. У нас социальные ориентиры были перекошены. Люди чувствовали, что интеллигенцией хорошо быть, а рабочим платят больше. А когда всем перестали платить, люди перестали понимать, что им хотеть. Ориентиров не стало.
Рыбалкина – Индивидуальная программа должна стать механизмом стратификации?
Елисеева – Может быть, наоборот, стратификация будет механизмом формирования индивидуальной образовательной программы. Человек выбирает образование в соответствии с социальными ориентирами. А для того, чтобы он мог сказать: "Я хочу быть тем-то", это то-то должно быть и его должно быть несколько. Сейчас только одна страта – новые русские. Они менеджерскую и секретарскую работу выполняют. Ездят на BMW и бумажки подписывают.
Рыбалкина – Такие вузы есть. Зачем ему индивидуальная образовательная программа?
Елисеева – Ему, может, и не нужна индивидуальная образовательная программа, а нужна тому, кто почувствует, что ему чего-то не хватает.. А государство должно каким-то образом поддерживать эту стратификацию за счет образовательной политики: давать дотацию тем, кто будет массовым спросом пользоваться. Этим оно будет заниматься воспроизводством этого общества, а, с другой стороны, будет поддерживать какую-то стабильность и мобильность тоже.
А инновационность в образовании всего лишь лозунг момента, который себя изжил.
Рыбалкина – Я для того и ввела различение инноваций, которых отовсюду натащили и инновационной организации деятельности. Инновации в образовании выполнили свои функции:
· лидерскую по отношению к движению за обновление школы;
· формирования новых управленческих технологий и проектной культуры в сфере образования;
· запуска элитных и элитарных заведений.
(см. Щедровицкий П.Г.
Горизонты инновационного движения // "Инновационное
движение в российском школьном образовании")
А теперь у него сталась единственная функция, может быть, секторная – это воспроизводство инновационности как таковой, т.е. выращивания таких субъектов и деятелей, которые могут новое складывать. Не потому что все время новое нужно, а потому что новое долго становится. Так как цикл жизни инновации больше, чем человека.
Елисеева – Это заблуждение, связанное с тем что инновация была социально признана и институционализирована.
Рыбалкина – Я не связываю тех, кто называется инновационными школами со становлением инноватора.
Литвинов – Инноватор – это коллективный субъект?
Рыбалкина – Да и кооперативно распределенный. Становятся новые типы деятельности и образы жизни и все, кто помогает им стать – это инноваторы.
Елисеева – Может, индивидуальную образовательную программу строят тоже коллективно? Я не должна говорить, что я собираюсь освоить какую-то технику, а должна себе найти кого-то для кооперации.
Рыбалкина – Индивидуальная образовательная программа – это программа по состыковке всего этого сообщества. Другое дело, что пока общество движется в инновационном режиме, будут инноваторы, а им нужна индивидуальная образовательная программа, потому что они все делают не то, что уже делали.
Елисеева – Инновационное движение в образовании было придумано для того, чтобы внести свежую струю в закосневшее общество, а индивидуальная образовательная программа придумана для того, чтобы воспроизводить новое общество – уже подвижное, не закосневшее. Это следующий шаг. Инновация будет все время разваливать. А теперь нужно воспроизводить.
Рыбалкина – На мой взгляд, она должна воспроизводить инновационную установку и инновационный тип деятельности.
Елисеева – На хрена это?
Рыбалкина – Инновационный тип деятельности – это не то, что разваливает, а то, что новое строит – новационный.
Елисеева – Инновация – это ярлык для всего Другого. А это нужно только тогда, когда все так закоснело, когда любое другое будет хорошо. А если будет другое, которые воспроизводится – оно не должно называться инновацией, а должно называться конкретно, что оно делает.
Рыбалкина – Я к ним как к классу отношусь. Можно не называть их инновации, а говорить о становящихся типах деятельности. Для них нужна индивидуальная образовательная программа. Может, надо говорить становленец – а не инноватор. И чтобы двигаться не наобум, хватая где-то что-то, ему нужна система – в виде индивидуальной образовательной программы, основой которой являются этапы становления деятельности.
Елисеева – Тогда это не будет программой, а будет проектом.
Рыбалкина – В программе есть разные этапы, на каждом разные техники, плюс ситуация все время смешивает этапы. А коллективно становящийся субъект все это собирает в деятельность. А для того, чтобы что-то новое воспроизводить, нужно хотя бы историю своего движения фиксировать – это опора программы. И ее структура задается не содержанием, а стадией развития нормы.
Елисеева – Это топика для объяснения.
Рыбалкина – Это топика воспроизводства себя как становящегося субъекта. Отнесения наработанного тобой содержания к становящейся норме: новую онтологему ты привнесла, или научилась лучше соорганизовываться с людьми, или выстраивать отношения с институциональными структурами, - есть некоторые этапы, без которых ты не прорвешься для того, чтобы это новое закрепить в социуме, как существующее. Иначе у тебя получается просто корзина, куда все из разных мест заимствованное напихано. У тебя и истории нет и нормы нет. А история – это способ воспроизводства тебя – воспроизводства развивающегося.
Елисеева – Не должно быть у развивающегося целого, это будет закрытие.
Рыбалкина – Это логическая целостность развития, иначе ты не придешь ни к чему развившемуся.
Елисеева – У меня есть рекомендации к роно и государству: признать
в виде документа об образовании набор свидетельств об окончании разных курсов,
а дипломы отменить. Второе – принять государственную политику, способствованию
быстрейшей стратификации нашего общества.
Реут - Разрешить индивидуальную образовательную программу
только избранным?
Елисеева – Каждому сословию свой набор. Плюс набор корочек,
которые традиционно относились к дополнительному или личному образованию. Кроме
чистой профессионализации субъект управления программой должен учитывать
социальную страту образующегося. И не
все надо искусственно делать. Пока я еще не слышала, чтобы содержательные блоки
вкладывались в какое-то в образование большего масштаба.
Рыбалкина – В Школе Культурной Политике эти этапы бОльшего
были: этап входа в сообщество, этап разработки своего проекта, этап его
реализации, набора команды. И моя схема снята во многом с этого опыта,
очищенная до становления нормы.
Группа 2
Реут – У нас появилась одна версия про способ построения. Мы обсуждали проект Влада. Выяснилось, что мы проваливаемся в замысел проекта, а нужно бы строить индивидуальную образовательную программу. Мы поняли, что индивидуальная образовательная программа нам пригодилась бы тогда, когда при набрасывании очередного пункта начинает не хватать знаниевых блоков. И дальше нужно из позиции тьютора отвечать на вопрос, каким именно способом эти блоки заполнять.Если не хватает знаниевых блоков – то примером заполнения может быть: поиск литературы, поиск практиков и т.д. И еще к программе относится нумерация, порядок этих блоков: в каком порядке каждый из этих блоков заполняется.
Рыбалкина – Вы свели индивидуальную образовательную программу только к приращению знаний.
Елисеева – Это следствие того, что анкета своими вопросами намекает на какие-то блоки знаний.
Реут – Мы уже работали по конкретному пункту программы – обсуждали проектный замысел и формы, в которых он должен реализовываться. И там внутри этих блоков возникают знаниевые дыры. А версия о программе, которую мы даем – это программа, обеспечивающая проектную деятельность.
Рыбалкина – Если в вашей логике образовательная программа – это набор знаний – вы ее и демонстрируете. Если нет другого представления о программе, тогда ничего другого и не получится. А тогда возникает вопрос: давайте подумаем, что такое образовательная программа?
Реут - Для нас – это сумма знаний, обслуживающая проектную деятельность.
Елисеева - Для меня индивидуальная образовательная программа – это форма воспроизводства развивающегося, стратифицированного, открытого общества.
Рыбалкина – Это по функции.
Реут – Это разные функции. Мы-то по отношению к конкретному персонажу, ее владельцу и держателю отвечаем.
Елисеева – Но отношению к конкретному владельцу – это способ социализации и форма организации личностного роста. Это не знания скорее, а техники.
Реут – Вы хотите, чтобы этот проект был включен в программу?
Елисеева – Если прикладывать к проекту индивидуальную образовательную программу и с точки зрения конкретного человека говорить, то тогда может быть такой конкретный случай, когда он участвует в каком-то проекте, но понимает, что ему не хватает таких-то способов деятельности. Это ход к стратификации.
Реут – Если человек работает в каком-то проекте, то на программу, которая бы удовлетворяла таким требованиям, у него нет времени.
Елисеева – Время должно быть запланировано, как сейчас это на Западе: конкретно столько-то рабочего времени тратится на образование.
Рыбалкина – Если относится к моей интерпретации, то если уже есть какой-то проект и надо только в него встроиться, то ни о какой программе тут говорить не надо.
Елисеева – В проекте может случиться, что не хватает каких-то знаний, но это не имеет никакого отношения к индивидуальной образовательной программе. Индивидуальная образовательная программа – это форма образования. А образование – это функция по отношению к обществу, а не к проекту. Это в другой действительности находится.
Реут – В таком залоге ее обсуждать по отношению к конкретному индивиду нельзя.
Рыбалкина – Можно перевести: нарождается новый человек нового общества.
Реут – Можно ли это перевести в конкретные рекомендации?
Рыбалкина – Я еще не давала определение индивидуальной образовательной программе. Вначале ее надо построить, исходя из того, что она обслуживает становящуюся деятельность. Но формально ее можно определить как покрывающую разрывы, существующие между циклом становления деятельности и индивидуальной образовательной историей. Индивидуальная образовательная траектория фиксирует эти разрывы, а индивидуальная образовательная программа ее заполняет. Она дотягивает твою историю до становления некоторой деятельности.
А то, что вы строили – это индивидуальный план.