.03.98
Шейкин А.
Семантика и семиотика
Шейкин – Человек, как биологический объект располагает средствами обмена информации со средой, органами чувств, которые позволяют ему воспринимать определенную информацию об окружении, кроме того, человек может использовать ряд имеющихся у него биологических органов для передачи информации. Однако простого использования только того, что человеку даровано природой, как биологическому объекту для коммуникации, только те органы, которыми человек располагает, как живое существо, как биологический вид, оказалось недостаточно для того объема информации, который был актуален для коммуникативных процессов. Поэтому человек создал вспомогательные средства коммуникации, вторичные по отношению к тому, чем он располагал биологически – средства коммуникативного обмена, средства передачи информации. Эти средства являются культурными объектами, они искусственно созданы человеком. И к ним относятся знаки и языки. Знаки и языки – это коммуникативные средства, иногда говорят – коммуникативные средства культуры. Знаки и языки составляют существенную часть культурных объектов. О какой бы культурной общности мы бы ни говорили, о какой бы выделенной типологической единице культуры мы ни говорили, там всегда будет присутствовать коммуникативные знаки и языки.
Обратимся к знакам и языкам. Давайте попытаемся определить, что такое знак. Есть ли у вас какие-то мнения по этому поводу?
Гиенко – Символическое выражение.
Шейкин – Что значит символическое?
Гиенко –Можно говорить о непосредственных структурах, и существует опосредованная область, которую можно назвать знаковой.
Шейкин – В принципе мы можем сказать, что любой культурный объект транслирует нам определенную информацию. Возьмем простой пример. Мы подходим к автобусной остановке. Автобусная остановка – павильончик из стекла и металла с одной отсутствующей стенкой. Заметьте, от этого павильончика мы уже получаем информацию: здесь находится остановка общественного транспорта. Можем ли мы говорить о том, что это знак? Он транслирует нам информацию. Не совсем. Почему? Потому, что функционально он не сделан для того, чтобы передавать нам информацию. Для чего сделан павильончик? Для того, чтобы защитить пассажиров, ожидающих этот самый общественный транспорт от дождя, снега и ветра. Верно? Значит, это не знак. Хорошо. Мы подходим еще ближе и видим табличку желтого или белого цвета, на которой написано: крупная буква "А", допустим, и дальше стоят трехзначные числа. Можем ли мы рассматривать эту таблицу как знак? Я бы не согласился. Почему? Потому что, опять же, функция этой таблички иная – это тоже самое, что лист бумаги. Сама по себе она не является знаком. А вот эта крупная буква "А", которая означает, что здесь останавливается определенный вид транспорта, и трехзначные числа, которые обозначают порядковый номер маршрута автобуса, останавливающегося на этой остановке, - это уже знаки. Мы говорим "А" – обозначает то, что здесь останавливается тот или иной транспорт – автобус. Она как бы замещает определенный объект.
Специфика знака как культурного объекта в том, что он замещает в коммуникативном процессе некий другой объект или явление, свойство, отношение. Итак, знак – это культурный объект, выступающий в коммуникативном процессе аналогом другого объекта, явления, свойства, отношения. Так это определим.
Теперь возьмем другой пример. Предположим, я говорю: "Мои часы спешат на пять минут". Давайте подумаем о том, что в данном предложении замещает слово часы. Аналогом чего в предложении, в данной транслируемой мной информации является слово часы? Аналогом, заместителем этого конкретного объекта – моих часов. Слово часы в данном предложении замещает конкретный материальный объект – мои часы, или часы, висящие на стене. Этот объект, явление, свойство, отношение, который замещает знак, называется его денотатом. Денотат – объект, замещаемый знаком. В данном случае в этом высказывании: "Мои часы спешат на пять минут", - я словом часы как бы именую, называю конкретный объект. Вот такое значение этого знака (а что такое значение: это та информация, которую он транслирует) является простейшим. Его принято называть денотативным или экстенсиональным значением. Не пугайтесь, если в моей лекции часто будут мелькать синонимичные понятия. Дело в том, что предмет, который мы с вами рассматриваем, достаточно сложный и параллельно рассматривается в ряде дисциплин. Отсюда и параллелизм определений. Экстенсиональное значение или денотативное.
Только ли аналогом какого-то объекта, именем какого-то объекта может быть знак? Давайте рассмотрим другую точку зрения. И другое предложение: "Часы, как правило, имеют циферблат". Можем ли мы сказать, что в этом втором предложении слово часы использовано в том же значении, что и в первом? В первом предложении – это мои часы спешат на пять минут, во втором – это часы, как правило, имеют циферблат. Можем ли мы сказать, что значение одно и то же? Значит, денотативным значением, значением знака в данном (втором) высказывании замещаются не часы. Именно слово, знак "часы" – мы здесь рассматриваем, только его. Что оно здесь замещает, как знак, в данном высказывании? Этот ли предмет, эти ли висящие на стене часы, или какие-то другие часы, или часы вообще? Часы вообще. А что значит часы вообще? Это понятие, которое существует у нас относительно часов, это представление, которое существует у нас о том, что такое часы. Есть определение: часы – это прибор, измеряющий время. Так именно вот это определение, фиксирующее наше представление о том, что есть часы, как группа, класс приборов, класс созданных людьми объектов – конкретно – приборов, измеряющих время - и замещает в данном случае слово "часы". И такое значение знака называется понятийным значением, или интенсиональным значением, или собственно смыслом. В случае если знак замещает в коммуникативном процессе не конкретный объект, а представление о каком-то объекте, явлении, смысле, отношении или о целом классе, группе объектов – такое значение называется интенсиональным значением или понятийным значением знака.
Впервые это разведение экстенсионального и интенсионального значения, или собственно смысла, было проведено немецким логиком и математиком Гутвордом Фреди(?) в начале ХХ века. Именно со времен Фреда(?) и его работ принято различать экстенсиональное и интенсиональное значение, денотативное или понятийное.
Гиенко – Какая-то работа была по этому?
Шейкин – Указана в программе - "Понятия и вещи. Смысл и значение".
А теперь давайте попытаемся разобрать еще одно предложение, чтобы доказать, что у знака может быть и третье значение. Третье высказывание: "Он точен, как часы". Можно ли сказать, что в данном высказывании слово часы использовано в понятийном или же в денотативном значении? Или речь идет о чем-то третьем? Что в данном случае замещает слово часы?
Гиенко – Другого человека.
Шейкин – В данном случае можно сказать, что оно замещает его свойства. Согласитесь, что точность вовсе не является непременным атрибутом часов. Вспомните первое высказывание: "Мои часы спешат на пять минут". Но, не являясь непременным свойством часов, точность является тем, что требуется от часов. И в данном высказывании: "Он точен, как часы", - если мы говорим так о каком-то человеке, мы подразумеваем некий отвлеченный комплекс представлений, связанный с каким-то знаком. Именно отвлеченный, потому что, еще раз подчеркиваю, точность не является непременным свойством часов. В данном высказывании слово часы обозначает не понятие о приборах, измеряющих время. Достаточно простой подстановкой, как в математике, это можно проверить. Изменим это высказывание: "Он такой точный, как прибор, измеряющий время". Это очень странно звучит, согласитесь. А в данном случае слово часы замещает некий комплекс отвлеченных от конкретного объекта или группы объектов свойств, но традиционно связываемых с ними. Если мы говорим "точен, как часы", то мы подразумевает некоторый комплекс, когда речь идет и о точности, и об аккуратности, и даже – педантизме. Все это, никак с часами не связано, но традиционно ассоциируется с культурой, в рамках какой-то культурной общности, с данным объектом и с данным обозначающим его знаком. И вот такое значение, отвлеченное от конкретного объекта или понятия об этом объекте или классе объектов, принято называть символическим значением. Мы можем сказать, что в данном высказывании слово "часы" употреблено в своем символическом значении.
Гиенко - ...получается, что надо, как минимум, носить с собой три штуки часов...
Шейкин – Зачем носить с собой три штуки часов? Одни часы, одно понятие и одно отвлеченное значение.
Итак, мы с вами разобрали, какие бывают значения и что такое знак, как коммуникативное средство, создаваемое человеком для передачи этого значения, для передачи и обмена информацией.
Но единичных знаков для передачи информации опять-таки недостаточно, поскольку очень много информации, которая актуальна для коммуникативных процессов и она достаточно сложна. И единичных знаков тут не хватает. Поэтому знаки очень быстро, мы даже не знаем, когда именно это произошло в человеческой истории, стали объединяться в систему. Система знаков или, как мы говорим, знаковая система, языки. Давайте теперь попытаемся определить, что такое знаковая система. Ваши предложения: как нам определить знаковую систему?
У вас в руке тетрадь, в тетради записан конспект, верно? Это конспект представляет собой корпус знаков, предназначенный для того, чтобы замещать какие объекты, чтобы их с собой не носить? Вы можете сказать, что это конспект является знаковой системой?
Согласитесь, что этот конспект, который записан в вашей тетради, хотя и полностью соответствует вашему определению, знаковой системой не является? Значит, как-то по-другому надо определять. Раз знаковая система, то, очевидно, это системная совокупность. А чем обладает система? Система обладает: а) структурой, т.е. устойчивым отношением между элементами, б) правилами, регулирующими эти отношения и преобразования этих элементов и в) ну, скажем, входами и выходами, т.е. это система не является всем вообще, а есть что-то внешнее по отношению к этой системе.
Исходя из этого, давайте определим: знаковая система – это совокупность знаков, обладающая внутренней структурой (отношений между элементами), правилами порождения (формирования), осмысления и употребления ее элементов, используемых в коммуникативных целях. Рассмотрим, это применительно, допустим, к русскому языку – правила порождения ... грамматика – то, как должны между собой соотноситься элементы этой системы в процессе ее использования. Когда мы говорим или пишем, мы пользуемся правилами грамматики, для того чтобы то, что мы говорим или пишем, было понято. Осмысление – это правило того, как должны пониматься, интерпретироваться значения использованных нами элементов. Если мы пишем: "Мои часы спешат на пять минут", - мы в данном случае ориентируемся на принятые в нашем языковом сообществе, использующим русский язык, конвенции: мы договорились, как следует осмыслять слово "часы". Если мы, допустим, напишем: "Мой стол спешит на пять минут, имея ввиду часы", то можно быть уверенным, что нас не поймут, потому что мы используем один знак вместо другого – принятого знака сообществом для обозначения определенных понятий и объектов. Но в употреблении – здесь в данном случае, применительно к русскому языку явных правил употребления нет. За исключением, может быть, именно ярко формализованных, правил употребления его элементов не существует. За исключением, может быть, запрета на нецензурную брань в общественных местах. Но, тем не менее, наш культурный опыт регулирует применение определенных знаковых единиц в определенных коммуникативных ситуациях. Если мне, допустим, надо спросить, как найти какой-то дом, и я подойду к милиционеру и спрошу: "Эй, братан, подскажи мне, как пройти туда-то и туда-то", - я могу рассчитывать на негативную реакцию с его стороны. То есть, тем не менее, не формализованные определенные правила и нормативы, регулирующие применение определенных единиц языка в определенных коммуникативных ситуациях в русском языке все-таки существуют.
Я вроде бы говорил о знаковой системе, а теперь перешел к языку. А чем язык отличается от знаковой системы? На самом деле отношения знаковой системы с языком достаточно сложны. Если мы попытаемся определить язык, то фактически упремся в то же самое, что это совокупность знаков, обладающая внутренней структурой, правилами порождения, осмысления и употребления знаков для коммуникативных целей. Но, тем не менее, в одном и том же языке для выражения одного и того же могут быть использованы самые разные знаковые системы.
Например, возьмем тот же самый русский язык. Он может быть выражен вербально, с помощью слов, фонем, звуков определенной высоты, он может быть выражен графически при помощи записи, значков. Он может быть передан с помощью азбуки Морзе. Стало быть, определенные различия между знаковой системой и языком все-таки есть.
Знаковая система – это только компонент языка, это одна из двух частей – его выразительные средства, с помощью чего выражаются единицы языка. А что же не хватает знаковой системе, чтобы быть языком? Что же вместе со знаковой системой составляет язык? Вторая часть? Вторая часть – это набор значений, которые выражаются с помощью этих выразительных средств. Для того, чтобы владеть русским языком недостаточно знать синтаксис, грамматику, не достаточно знать правила употребления этого языка. Необходимо быть знакомым с набором соглашений о том, что значит та или иная единица этого языка, с набором конвенций по значению того или иного знака. Знаковая система плюс этот набор значений составляет язык.
Знак практически всегда конвенционален. Что это обозначает? Он связан с обозначаемым объектом только межчеловеческой договоренностью. Мы договорились, что слово часы обозначает этот объект или этой понятие. В этом слове или наборе звуков ничего общего с этим объектом и с другими объектами того же класса нет. Верно? Но мы договорились, что будем этим набором звуков, или набором литер, если мы пишем, обозначать этот объект. Знак практически всегда конвенционален, исключение составляют иконические знаки, иконические знаковые системы, где знак связан с изображаемым объектом отношениями подобия. И исключения составляют случаи из языковой (в исторически вербальных языках) фономотатеи(?) – это когда знак связан с какой-то характерной чертой изображаемого объекта. Пример – кукушка. Она называется кукушкой из-за подобия тем звукам, которые издает. Это лингвистический термин, обозначающий наличие отношения подобия между знаком и обозначающим объектом. Но такие случаи достаточно редки.
Какие бывают знаковые системы и языки? Как правило, знаковые системы и языки классифицируются по формальной представленности знаков. Выделяются, прежде всего, вербальные языки, т.е. языки, в которых употребляются слова, фонемы, т.е. звуки, издаваемые голосовыми связками. К вербальным языкам относится так называемый естественный язык. Здесь следует немного уточнить.
Дело в том, что в лингвистике принято такое достаточно условное деление языков: на естественные и все остальные (искусственные). Естественные языки – это вербальные языки обыденной коммуникации, те языки, которые мы используем для обыденной коммуникации, представляющие определенный звук, связанным с определенной информацией: русский язык, английский язык и т.д. Это достаточно условно и проводится лингвистами для выделения собственного предмета. Лингвистика занимается этими естественными языками. Предметом изучения лингвистики являются естественные языки. Они выделяются как группа языков, происхождение которых точно не установлено, за исключением различного рода легенд, типа Вавилонского смешения языков, и которые не обладают явными, т.е. формализованными, нормативными правилами осмысления и употребления. Правила эти существуют только как условная договоренность и достаточно динамичны. Таким языкам свойственен полисемантизм – многозначность. Искусственные языки – это языки, происхождение которых точно установлено, которые обладают не только формализованными правилами порождения, но и правилами осмысления и употребления. В таких языках полисематизм невозможен. Есть четкие правила того, как необходимо осмыслять данную единицу языка. Наиболее характерные примеры подобных языков – это языки науки, допустим язык математики. Интеграл не может быть интерпретирован никак иначе, кроме как в своем единственном значении: интеграл – это функция обратная производной. В то время как у практически любого знака, слова естественного языка может быть несколько значений – синонимия или полисемантия – типичное явление для естественных языков, отсутствие явных правил осмысления, употребления его элементов.
Итак, есть вербальные языки – те, к которым относятся естественные языки.
Графические знаковые системы, в которых знаки представляются с помощью специальных значков – литер. Сейчас, насколько я вижу, вы активно используете именно графическую знаковую систему, представляя информацию с помощью литер.
Следующая группа знаковых систем – это жестово-мимические системы. Обычно их объединяют, но иногда разделяют отдельно на жестовые и мимические. Речь идет о системах, в которых знаки передают с помощью движений тела – жестовые системы или – движений мускулов лица – мимические системы.
Иконические системы. Это системы, в которых знаки передаются с помощью изображения, картинок. Наглядный пример – это язык дорожных знаков.
И, наконец, существует группа систем, выделяемых достаточно условно, которые называются образными системами, в которых информация транслируется с помощью художественных образов. Помните, мы с вами достаточно долго говорили о том, что такое художественный образ, в чем его специфика. Такие системы выделяются достаточно редко, потому что эти образные системы индивидуальны, как правило, локальны для художественного произведения, или для группы художественных произведений одного автора.
Помимо знаковых систем существуют единичные, не системные знаки. При этом одни и те же знаки могут существовать, как в качестве элементов знаковой системы, так и использоваться в качестве единичного несистемного знаков. Вспомним, пример с автобусной остановкой – литерой "А". Литера "А" является элементом алфавита, кириллического, а также латинского, и в то же время является обозначение автобусной остановки. К несистемным, единичным знакам относятся так называемые знаки - копии изображаемых объектов (фотографии), т.е. знаки, связанные со своим денотатом, с изображаемым объектом причинно-следственной связью, речь идет о симптомах – прямых. И есть знаки – символы: пример с литерой "А" на автобусной остановке – единичного знака символа.
Мы разобрались, что такое знак, что такое язык, т.е. с основными коммуникативными средствами культуры. Но не надо забывать, что знак – это инструмент коммуникации. Что же является результатом применения этого инструмента? Результатом применения этого инструмента является некоторая знаковая последовательность. Фраза, которую я говорю вам, это некая знаковая последовательность, созданная мной для того, чтобы передать вам информацию с применением инструментов русского языка. Такая последовательность знаков, являющаяся результатом применения коммуникативных средств называется текстом. Текст является культурным объектом. В узком понятии к текстам относят только последовательности знаков, созданных с помощью графических систем. Вот ваш конспект – это текст. В семантике и семиотике понятие текста трактуется более широко. Под текстом понимается любая последовательность знаков, использованных в коммуникативных целях, обладающая самостоятельным значением. То есть любая последовательность знаков, которая была использована человеком для коммуникации, для передачи информации, обладающая самостоятельным значением, т.е. не бессмысленная, может быть рассмотрена как текст, определяется как текст. Понятно, что текст не может быть отождествлен со знаковой системой или языком. Текст – это результат применения знаковой системы, языка или единичного знака.
В узком смысле такое понятие текста существует в филологии и в лингвистике, которые занимаются естественными языками и текстами, созданными с помощью естественных языков. Собственно семантика и семиотика под текстом понимают любую коммуникативную последовательность знаков, имеющую самостоятельное значение. Литера "А" на автобусной остановке – это текст, использованная людьми, чтобы предать другим людям информацию о том, что остановка является автобусной.
В отличие от знаковой системы и языка текст может не обладать внутренней структурой, не содержать в себе никаких правил регламентирующих осмысление или употребление этого текста. В тексте могут быть использованы разные языки или знаковые системы. Простейший пример – учебник математики, в разных частях этого текста применяются единицы разных знаковых систем. В отличие от знаковой системы для текста актуально то, что он имеет всегда автора или авторов, потому что текст является элементом коммуникативного процесса, текст формируется в коммуникативном процессе. Как мы с вами договорились, под понятием коммуникация мы понимаем – социальную коммуникацию, т.е. обмен информацией между людьми. С помощью каких бы языковых средств она ни осуществлялась: когда я читаю роман "Дон Кихот" – это тоже коммуникация, только в данном случае отложенная коммуникация. С понятием текст – ясно.
Еще два ключевых понятия для семантики и семиотики - понятия о значении и о понимании. Эти понятия фиксируют два ключевых для любой коммуникации процесса. Означение – это перевод в процессе коммуникации информации, некоего смысла, актуального для нас, в текст, фактически в конкретную знаковую последовательность, когда информация. И обратный ему процесс – это понимание. Понимание – это процесс реконструкции смысла некоего текста, некоей знаковой последовательности.
До середины ХХ века понятие понимания отделялось от понятия интерпретации. Под пониманием мыслилось абсолютно адекватное восприятие информации, заложенной в тексте. В то время как под интерпретацией понималась ее индивидуальная реконструкция. Но после исследований представителей герменевтики и структурализма стало очевидно, что любое понимание есть интерпретация. Т.е. говорить о полном понимании нельзя никогда. Любое понимание есть индивидуальная реконструкция смысла, заложенного в тексте. И понятие интерпретация перекочевало из трудов филологов, искусствоведов, лингвистов в актуальный язык культурологов и людей, занимающихся проблемами семантики и семиотики.
Шейкин – Ни одна реконструкция никогда не бывает абсолютно адекватна. Это одна из ключевых проблем, которой занимались в рамках семантики и семиотики.
С основными понятиями мы разобрались. Теперь поговорим о проблемах, связанных с этими понятиями, от понятий, которыми пользуются наши дисциплины, перейдем собственно к самим дисциплинам.
Семиотика.
Под семиотикой понимается научная дисциплина, занимающаяся изучением знаков и знаковых систем. Иногда семиотику называют просто общей теорией знаковых систем. В самой нашей базовой семиотической школе, так называемой Тартуско-Московской школе, существовавшей в 60-х – 90-х годах (сейчас она распалась), в Тартуском университете под руководством Лотмана было также принято понятие вторичные моделирующие системы применительно к знаковым системам. Поэтому, если вы будете смотреть тартуский сборник, если такое понятие попадется, то знайте,.что это то же самое, что знаковые системы. Под первичными моделирующими системами подразумевались системы понятий, фактически системы смыслов, создаваемые человеком в познании окружения, в коммуникации с окружением. А под вторичными моделирующими – уже знаковые системы, в которые эти смыслы переводились.
В рамках семиотики принято выделять три поддисциплины, или три специфичных проблемных поля: синтактику, семантику и прагматику.
Синтактика занимается изучением принципов и правил порождения знаковых систем, т.е. внутренними отношениями в знаковых системах между их элементами – синтаксисом.
Семантика, как раздел семиотики, занимается изучением знаков, как средств выражения значения, т.е. отношением между знаком и выражаемым этим знаком информацией – значением.
В свою очередь прагматика занимается изучением использования знаковых систем, т.е. отношением между знаками, знаковой системой и ее пользователем, т.е. человеком.
Это можно представить как схему.
Итак, у нас имеется объект. В данном случае, когда я говорю об объекте, я подразумеваю просто некий элемент действительности: объект ли, явление ли, свойство ли, отношение ли – все это объект. Человек, сталкивающийся с этим объектом, формирует некое представление об этом объекте, существующее как понятие об объекте. Таким образом, понятие – это некая информация, которой человек обладает об этом объекте, которая определяет для него этот объект. Вот часы – это прибор, измеряющий время. Для выражения этого понятия человек формирует знак, соответствующий этому объекту и фиксирующий это понятие, которое существует у человека об этом объекте. И, наконец, четвертая компонента системы – это собственно человек, который сталкивается с объектом, формирует понятие об этом объекте и создает знак, соответствующий этому понятию для трансляции его представления об объекте. Вот получается такая система. Собственно изучением отношений внутри этой системы и занимается семиотика.
Семиотика – это наука о знаках и знаковых системах. Семантика – это раздел семиотики, занимающийся отношением между знаком и смыслом, выражающим этим знаком, т.е. семантика занимается изучением знака как средства выражения смысла, определенной информации. Семиотика сложилась тогда, когда появилось устойчивое представление о знаке и возникла определенная познавательная традиция, связанная с изучением знака.
Философские проблемы, связанные со знаком, ставились со времен существования философии. Уже у Платона и Аристотеля можно встретить понятие знака. Но особенно активно проблема знака и смысла обозначаемого объекта обсуждалась в новоевропейской философии. Эта проблемы встречается у таких авторов как Локк, Юм, Лейбниц, Кондильяк. Ключевой проблемой в философском осмыслении знака была проблема отношения знака с означаемым объектом, проблема того, существуют ли какие-то отношения подобия между знаком и означаемым объектом. Или же знак чисто конвенционален, или, как принято было говорить в философии, произволен, не связан ничем с обозначаемым объектом кроме соглашения. И постепенно в философии сформировалось четкое осознание того, что знак произволен. О каких знаках шла речь? Естественно, прежде всего, о знаках естественных языков. Четкого представления о том, что знаковые системы многообразны и при этом построены по одним и тем же принципам, идет ли речь об иконических или каких-то образных системах, еще не существовало. Под знаками рассматривались, прежде всего, слова – знаки естественно языка.
Гиенко – Поскольку вы сейчас в исторической логике говорите, можно хотя бы примерно наметить, когда и кто из авторов что говорил по этому поводу.
Шейкин – По отношению к проблеме производности знака Декарт выступал за его производность. Английские сенсуалисты считали, что знак не производен, что он является следствием осмысления человека конкретного объекта, поэтому связан с ним. Более того, у Локка прямо было написано о том, что знаки фактически априорны. Они есть не созданные человеком, а внушенные ему отголоски априорных идей, отголоски представлений человека о мире, о реальности, о действительности, исходящие фактически от Адама. Адам дал имена животным и растениям, - всему, что создал творец. Поэтому знаки воспринимались, как отражение этих априорных идей объектов, существующих у человека. В то время как в традиции французкого Просвещения, которая в основном в изучении знаков представлена именем Кондильяка, сформировалось в русле рационализма и деизма французского Просвещения представление о том, что знак абсолютно произволен, что он создается человеком для того, чтобы передавать информацию. Такой же точки зрения подхода к знаку, как к коммуникативному средству, придерживался и Гегель. На этом с философской традицией можно покончить и перейти к другим.
В формировании проблематики, связанной со знаком, смыслом, знаковыми системами, коммуникацией можно выделить четыре направления, которые по-разному подходили к этим проблемам. Сейчас мы уже говорим о том, что сложилось в половине XIX века и что собственно сформировало семиотику, как научную дисциплину.
Первое направление, оказавшее влияние на становление семиотической и семантической проблематики – это та самая социальная и культурная антропология, которую мы с вами рассматривали на прошлой сессии. В рамках социальной и культурной антропологии коммуникативные средства описывались, исследовались как элемент какой-то локальной культурной общности, которой занимался исследователь, изучая, описывая, фиксируя культурные черты, характеристики культурных объектов, относящиеся к каким-то культурным общностям. Напомню, что во второй половине XIX века социальная и культурная антропология в основном осваивала описание и исследование традиционных, так называемых примитивных культур. Анализ тех или иных культурных общностей неизбежно выводил на представление о том, что языки и коммуникативные средства вообще являются важной составляющей любой культуры. Шаг, сделанный социальной и культурной антропологией – осознание важности коммуникативных средств, языковых, знаковых в жизни любой культурной общности вообще и конкретного представляющего ее индивида в частности. Более того, в начале ХХ века в культурно-антропологических исследованиях появляется целый ряд работ с уклоном именно в проблематику изучения языков и знаков. Связано это, прежде всего, с американской культурной антропологией. И два крупнейших имени, которые я здесь назову – это Эдуард Сепир и Бенжамин Уорф. Они и сформировали школу, которая в последствии стала называться этнолингвистической школой. Выдвинутые Сепиром и Уорфом положение, которые так и называются – гипотеза Сепира - Уорфа – заключается в том, что именно язык оказывает решающее влияние на формирование у индивида представления об окружении. Речь идет о том, что именно язык формирует представления человека о действительности, не сама действительность, как таковая, а сложившиеся в рамках данной культуры, данного сообщества, языковые формы ее отражения, представления, интерпретации. Когда мы осваиваем действительность, мы ее осваиваем с помощью языка. Мы осмысляем мир так, как диктует это язык.
Данное направление положило начало этнолингвистическим исследованиям, которыми занимались описанием и сравнительным анализом языков различных примитивных обществ в связи с существующими у них представлениями о действительности. Подобного рода исследования активно проводятся на западе и сейчас. Лингвистика считается одной из самых перспективных поддисциплин социальной и культурной антропологии. И у нас сейчас начинает формироваться подобная традиция, она частично существовала и в рамках отечественной этнографии. Сейчас начинает формироваться более активно, но по ненаучным причинам менее активно, чем хотелось бы.
Третий шаг, сделанный в рамках социальной и культурной антропологии по формированию семантической и семиотической проблематики связан с осознанием того, что собственно культуру, культурные объекты можно рассматривать как средства трансляции информации, как средство выражения определенного смысла. Этот этап связан уже с проявлением структурализма. Что такое по структурализму культура? Это есть совокупность языков и созданных с помощью этих языков текстов. Любой культурный объект – есть текст, либо созданный с помощью знаковой системы, либо бессистемный, но несущий следы структур мышления, регулирующий обмен информации человека с окружением. Я начал с социальной и культурной антропологии, которая мне ближе.
Второе направление, может быть, по значимости первое - это лингвистика. Лингвистические исследования перешли из плоскости философских спекуляций в плоскость конкретного анализа достаточно поздно. Практически в самом конце XIX века появляются первые серьезные работы по анализу естественных языков. Первое ключевое имя – это швейцарский по происхождению лингвист, но работавший во Франции – Фердинард де'Соссюр. По его смерти по материалам лекционного курса общей лингвистики, прочитанного им во Франции, фактически созданы основы современного подхода к языку. Во-первых, Соссюр определяет знак. Соссюр – лингвист, поэтому для него знак – это знак естественного языка, вербального языка, обыденного. Это определение, ставшее ключевым для лингвистики ХХ века, звучит как "соединение понятия и акустического образа", т.е. некоего представления, существующего у человека о чем-либо и набора звуков, с которым это понятие связывается в процессе коммуникации.
Знак абсолютно произволен – раз. Знак обязателен для языкового сообщества, использующего этот знак, то есть знак может быть использован только в том значении, в каком его принято использовать в данном сообществе. Еще раз повторю, если я скажу: "Мой стул спешит на пять минут", - меня никто не поймет. Знак не изменчив в силу его обязательности. Если каждый будет обозначать понятие часы своим акустическим образом или будет приписывать ему другие значения, то понимание будет невозможно. А с другой стороны, знак изменчив, потому что набор актуальной информации, отражаемой в языке, постоянно растет. Это четыре базовые характеристики знака, введенные Соссюром.
Далее Соссюр выдвигает два принципиально разных подхода к изучению языка, которые определили фактически весь характер развития зарубежной лингвистики, отчасти социальной и культурной антропологии всего ХХ века. Он говорит, что необходимо четко разделять как предметы исследования язык и речевую деятельность. С одной стороны, мы можем изучать язык, как систему. Мы можем изучать существующие внутри этой системы отношения, структуру этой системы и правила, по которой эта система работает: порождения, осмысления, употребления ее элементов. Но такое исследование, с точки зрения Соссюра, может быть только синхроничным. Мы не можем рассматривать, изучать язык в динамике, мы можем его рассматривать только на какой-то момент времени. Иначе исследование превратится в хаотичное, беспорядочное нагромождение фактов конкретной динамики, конкретных заменимых. Этот постулат Соссюра об изучении языка как системы. Мы можем изучать язык как систему, с точки зрения внутренних структурных отношений существующих в языке и правил, регулирующих эти отношения и использования языка. Это положило начало структурной лингвистике, направлению лингвистики первой половины ХХ века, которое и занялось изучением внутренних отношений конкретного естественного языка.
Что касается речевой деятельности, то речь идет о конкретных случаях применения языка. С одной стороны, мы изучаем язык как систему, а с другой стороны, речевую деятельность – как конкретные случаи применения этой системы, конкретную речевую деятельность, коммуникативные ситуации, коммуникативный контекст. Исследование речи может быть, с точки зрения Соссюра, только диахронным. Если изучать язык, как систему, мы можем только вне динамики, то, изучая речевую деятельность, мы всегда изучаем динамику изменения знаков и значений в зависимости от коммуникативной ситуации, актуальной информации, которая транслируется, коммуникативного контекста, внешних условий осуществления коммуникации. Изучение речевой деятельности стало основным предметом так называемой лингвистической философии, направления близкого отчасти американской философии лингвистики, занимавшееся изучением принципов и факторов, влияющих на коммуникативные контексты, на конкретные случаи применения естественных языков.
В рамках лингвистики, изучения проблем лингвистической семантики была построена теория компонентных значений, т.е. теория, основанием которой является то, что любое значение слова (подчеркиваю, мы говорим о лингвистике, следовательно, о естественных языках) может быть представлено, как набор компонент. Допустим, значение слова жеребец (простой, классический для лингвистической семантики пример) может быть представлено, как набор компонент: а) лошадь, б) самец, в) взрослый. Эти три компоненты содержат описание значения данного слова, соответственно жеребенок – это какие компоненты: а) лошадь, б) неизвестного пола, в) маленький, юный. Второе – это то, что данные компоненты могут находиться в иерархической зависимости, т.е. может быть выделен главный компонент, по отношению к которому остальные являются вторичными. И, в-третьих, на основе этой компонентной теории было выведено так называемое правило семантического согласования. Единственная существующая на данный момент в лингвистической семантике, в лингвистике закономерность, характеризующая процесс понимания, т.е. процесс осмысления, наделения смыслом какой-то знаковой последовательности. Правило семантического согласования звучит следующим образом: в процессе осмысления высказывания выбираются те значения, в которых повторяемость семантических компонент наиболее высока.
Проиллюстрируем это примером. Классический пример, который приводит наш господин Апресян (?) в своей работе по лингвистической семантике. Возьмем предложение: "Хороший кондитер не жарит хворост на газовой плите". Далее возьмем словарь и попытаемся выписать существующие значения основных слов данного высказывания, отбросив слова "не" и "хороший". Итак, у нас есть слово "кондитер", "жарит", "хворост", "газовая" и "плита". Выпишем значение этих слов. Кондитер: 1) тот, кто изготовляет сласти, 2) торговец сластями, 3) владелец кондитерской. Жарить: 1) изготовлять пищу нагреванием на масле, 2) отдавать зноем. Хворост: 1) сухие, отпавшие ветви, 2) печенье, изготовленное кипячением в масле. Газовая: 1) состоящая из газа, 2) производящая газ, 3) работающая на энергии сжигаемого газа. Плита: 1) плоский кусок твердого материала, 2) нагревательное устройство для подогревания пищи. Как видите, у каждого слова, как минимум, два значения. И перечисление возможных вариантов осмысления указанных значений составляет – 72 варианта. В том числе и такие: "Хороший торговец сластями не отдает зноем сухие отпавшие ветви на плоском куске твердого материала, производящим газ". Это как пример. Однако же, я думаю, что затруднений при понимании этого высказывания ни у кого из вас не возникло. И каждый из Вас выбрал именно правильное осмысление, значение. Для слова кондитер – это будет первое значение – тот, кто изготовляет сласти; для жарить - изготовлять пищу разогреванием на масле, для хвороста – соответственно, печенье, изготовляемое в масле; для газовой – работающая на энергии сжигаемого газа и для плиты – нагревательное устройство для изготовления пищи.
Елисеева – Смысла от этого не прибавилось.
Шейкин – Почему?
Елисеева – Совершенно не понятно, почему хороший кондитер не жарит хворост на газовой плите.
Шейкин – Будем считать, что это правда. Мы сейчас говорим о процессе осмысления, а не о процессе верификации, т.е. установке достоверности высказывания, его соответствия действительности или логике.
Елисеева – Как? Осмысление – это придание смысла.
Шейкин – Правильно. Осмысление – это придание смысла высказыванию. Но есть два процесса, которые необходимо разделять – это осмысление и верификация. Если я говорю, что на светофоре горит красный свет, то сначала происходит осмысление высказывания, т.е. выделение смысла. А установление действительности: того, действительно ли на светофоре горит красный свет – это уже другой процесс – верификации. От проверки того, что это высказывание может оказаться ложным (действительно, на светофоре горит – зеленый), смысл высказывания не меняется.
Елисеева – Я не про это, я смысл не понимаю.
Шейкин – Почему не жарит? Это уже третий процесс – это уже необходимость разъяснения. Но мы говорим в данном случае только об этом высказывании. Если мы обратим внимание на правильное значение, мы увидим, что в них повторяются одни и те же элементы. Это, во-первых, - изготовлять: кондитер – тот, кто изготовляет сласти, жарить – изготовлять пищу нагреванием на масле, хворост – печение, изготовленное кипячением в масле, в газовой – этого нет, плита – нагревательное устройство для изготовления пищи. Видите, как часто повторяется один и тот же элемент. Второе – например, нагревать – опять-таки часто встречается. Жарить – изготовлять пищу нагреванием, хворост – печенье, изготовленное кипячением, т.е. опять-таки нагреванием (в масле), плита – нагревательное устройство. И, наконец, третий наиболее часто встречающееся элемент – это пища. Кондитер – тот, кто изготовляет сласти, т.е. пищу; жарить – изготовлять пищу, хворост – это пища (печенье); плита – нагревательное устройство для изготовления пищи. Если мы проанализируем всевозможные варианты осмысления, то увидим, что именно в правильном варианте мы обнаруживаем наиболее частые совпадения. А теперь еще раз напомню правило семантического согласования. При осмыслении высказывания выбирается тот вариант значения, в котором повторяемость логических элементов наиболее высока.
Елисеева – Это когда фраза длинная, а когда короткая...
Шейкин – Это еще вопрос.
Елисеева – Вот картинка и надпись под ней "в сток". У слова сток, как минимум, 15 разных значений...
Шейкин – Попробуйте проанализировать.
Елисеева – Процесс понимания – он не только в естественных языках.
Шейкин – Еще раз говорю, что мы говорим только о естественных языках, мы говорим о лингвистической семантике. Итак, еще раз подчеркиваю, что в рамках лингвистической семантики – это фактически единственное правило, позволяющее как-то объяснить процесс понимания.
И, наконец, далее на основе этой компонентной теории значения и принципа семантического согласования в лингвистике неоднократно применялись попытки создания алгоритма построения осмысленного высказывания. Связано это было, прежде всего, с проблемой машинного перевода, с попыткой научить автоматическое устройство строить осмысленное высказывание. Но эта проблема так и не была решена, несмотря на то, что над ней бились очень и очень многие исследователи и она сильно продвинула вперед собственно лингвистику и лингвистическую семантику. Если вы сталкивались с машинным переводом, то знаете, что они работают на основе тупой подстановки значений из словаря. А отнюдь никакого процесса осмысления высказывания и построения адекватного ему по смыслу на другом языке не получается. Но какие перлы может выдавать в результате такой подстановки машина - тоже шарады известные.
Елисеева – Они работают с русского на английский плохо, а с английского на русский – лучше, причем, особенно, когда речь идет о стихах, часто бывают более менее.
Шейкин – Что же касается структурной линии развития лингвистики, то здесь в основном разрабатывались проблемы отдельных языков и грамматики в целом. И здесь классическим открытием ХХ века стало выявление так называемого жесткого грамматического ядра. Это открытие принадлежит американского лингвисту – Нааму Хомскому (?). Открытие Наама Хомского заключалось в том, что все естественные языки обладают сходными грамматическими принципами, и может быть выявлен некий набор грамматических принципов, универсальный для любого естественного языка. Этот универсальный набор и получил название жесткого грамматического ядра. Грамматика по отношению к естественному языку – это правило построения высказывания. Она включает в себя орфографию, синтаксис и пунктуацию. Орфография – это комплекс правил написания и произнесения единиц естественного языка. Синтаксис – это правила сочетания их между собой. И пунктуация – правила выделения, интонирования знаковых единиц.
Третье направление, которое повлияло на становление семантики и семиотики, на мой взгляд, самое интересное – это исследования в рамках логики и металогики. Интересно оно потому, что именно здесь были подняты очень многие проблемы, фактические сформировавшие актуальную проблему семантики и семиотики сегодня. Вообще исследование проблем языков в рамках металогики было связано с решением одной фундаментальной проблемы пригодности естественных языков для представления знания. Насколько естественный язык может быть использован для адекватного представления человеческого знания? Если – нет (а достаточно быстро было доказано, что нет), то чем его заменить? Каким образом знание может быть абсолютно адекватно выражено? Перове крупное имя, связанное с этой линией развития семантической и семиотической проблематики я уже сегодня упоминал – это Гудвард Френк(?). При изучении языка, прежде всего, разведены смысл и значение, т.е. выявлено, что единица языка фиксирует не только предмет – денотат, не только именует его, но и выражает определенное понятие, представление об этом денотате, об обозначаемом знаком объекте. Дальше, что называется, покатилась лавина. Стало очевидно, что, во-первых, экстенсиональным и интенсиональным, предметным и понятийным значением значение отнюдь не исчерпывается. Возможна масса дополнительных символических значений объекта, отвлеченных от собственно обозначаемого этим знаком объекта. Такие дополнительные символические значения в лингвистике в дальнейшем получили название конотаций, или конотатов, дополнительных конотативных значений. Это связано с работами Барта, работами Фуко. Это, во-первых. А, во-вторых, выявилась проблема практически неизбежного полисемантизма и синонимии, присутствующей в естественных языках.
Если язык многозначен, если любой знак языка обладает массой значений, многие из которых вообще даже не формализованы, а зависят от конкретного коммуникативного контекста, то как выбрать правильное? Как можно сказать о том, что знание будет передано абсолютно адекватно? Если в любом выказывании существует, допустим, 72 возможных варианта осмысления. Причем эта языковая синонимия. Эта синонимия языка она представлена не только на уровне лексики.
(Конец кассеты 1.Кассета
2 )
Шейкин – (Эта проблема ставила под сомнение и) все ключевые логические определения такие как: истина, определенный, соответствие, полнота. В нашей рациональной европейской парадигме существует два способа рационального обоснования: логические и эмпирические. Логические – обоснования в силу соответствия высказывания правилам логики, эмпирические – их соответствие действительности.
Если я говорю, что окно открыто, то это высказывание фиксирует факт, положение истинное по отношению к действительности. Таким образом, анализа языка и распадается на две операции: это осмысление, т.е. наделение высказывания смыслом и верификацию – установление истинности высказывания. Витгенштейн предлагает разделять эти процессы. (Высказывание), которое фиксирует факты, Витгенштейн их называет атомарными высказываниями, могут обладать однозначным осмыслением, так же как обладают однозначной верификацией. Эта атомистическая теория языка Витгенштейна очень сильно повлияла на развитие структурной лингвистики. Собственно после "Логико-философского трактата" в структурной лингвистике элементарным объектом исследования стало не слово, а высказывание. Стали анализироваться отношения между высказываниями, отношения, правила преобразования между словами высказывания.
Крупная работа Витгенштейна последнее "Философское исследование"(?), опубликованное ... демонстрирует совершенно иной подход. Здесь Витгенштейн говорит, что язык может быть проанализирован только через конкретные контексты его применения. Не существует языка как такового, как объекта. Высказывание прямо противоположное тому, что в "Философском трактате": существует только то, что может быть выражено через язык. А здесь – нет языка как такового, есть лишь конкретные контексты его применения, которые образуют множество языковых игр. Витгенштейн вводит понятие "языковые игры", обозначая таким образом влияние конкретных контекстов коммуникации. В коммуникацию всегда вовлечен целый набор, целый комплекс языковых игр, каждая из которых обладает своим собственными явными правилами. Собственно языковая игра – это и есть набор правил того, как применятся язык. С нашими родителями мы используем одни и те же знаковые единицы по-своему, с друзьями по-своему, с продавцом по-своему, с контролером в автобусе по-своему и т.д. Мы постоянно вовлечены в десятки языковых игр, каждая из которых обладает своими правилами, тем не менее, правила эти не явны, не изучены и не познаваемы. Поэтому, анализируя контексты, мы можем, с точки зрения Витгенштейна периода "Философских исследований" только описывать языковые игры и пытаться их как-то классифицировать по общим чертам. Если правила сами по себе познаны быть не могут, то классифицировать их по похожим чертам, как говорит Витгенштейн, мы можем. И в этом и заключается задача изучения языка: описание и классификация языковых игр. Такой подход к языку определил характер развития практически всей английской лингвистической философии. Первая работа Витгенштейна была издана в Австрии, а вторая уже – в Англии, куда он перебрался в 34 году. И благодаря этой работе мы и располагаем развитой школой английской лингвистической философии, которая и занялась анализом конкретных контекстов применения языка, чтобы попытаться построить какую-то теорию речевой деятельности.
В развитии изучения языка второй половины ХХ века можно выделить два направления: структурное направление и контекстуальное, вполне в духе предложенного еще де'Соссюром разделение. Структурный подход к языку подразумевает анализ отношений, существующих внутри языка, в том числе и отношение между знаком и выражаемым знаком смыслом. Контекстуальный подход подразумевает анализ конкретных контекстов в конкретных ситуациях применения языка с попыткой какой-то последующей систематизации и вывода определенных теоретических положений.
Далее я хочу рассмотреть сегодняшнее положение проблем семантического и семиотического характера и то, каковы перспективы.